Скандинавский синдром

Конспирологи любят обсуждать планы мирового закулисья по сокращению населения. По их мнению, одним из рассматриваемых методов сокращения численности является разложение национальной культуры государств, отход от традиционных ценностей, уничтожение института семьи и общинных отношений. В свою очередь эти меры должны привести к падению рождаемости. Согласно этой гипотезе новая модель функционирования общества сначала внедряется в развитые страны, а затем вместе с распространением глобализации затрагивает и развивающиеся государства. Если гипотеза верна, то мы дефакто видим, что первоначальные планы «архитекторов» реализовались лишь наполовину. Если в странах первого мира сокращение рождаемости налицо, то во всех остальных результаты оставляют желать лучшего. В конечном счете это приводит к частичной архаизации всего мира за счет массовой миграции населения из неблагополучных регионов в наиболее передовые страны старого и нового света.

Наиболее интересным здесь мне представляется другой факт. Рождаемость в странах северной Европы падает быстрее, чем в США. Возникает вопрос: Почему? Раньше я думал, что всё дело в том, что менталитет северных европейцев лучше подходит для вбирания сознания «американской мечты», то есть представления о том, что только эгоистические стремления человека могут служить основой развития и достижения счастья. Действительно, народы северных стран привыкли к более индивидуалистическому и менее общинному образу жизни: суровые условия требуют менее расточительного расхода энергии, которая в итоге тратится преимущественно на труд, а не на общение.

Но мои предположения оказываются явно неверными, если мы посмотрим на факты. Коэффициент расслоения населения (Gini) в скандинавских странах в несколько раз ниже, чем в США. Выходит, что скандинавский капитализм основывается на чем-то ином, нежели образ американской мечты. На чем же именно?

Ответ я нашел, пообщавшись со старым знакомым, сейчас живущим в Швеции. Он рассказал мне базовые принципы, на которых выстроено шведское общество. В странах северной Европы, как нигде в мире, изобилуют борцы за права человека, за права детей, животных, женщин, национальных и сексуальных меньшинств. В последнее время особую популярность и актуальность у скандинавов приобрели такие термины, как «microagression» и «rape culture». На выборах побеждают преимущественно левые движения, которые, как раз, и озабочены правами меньшинств больше всех. Откуда берется такая озабоченность и такая популярность этих идей?

Не секрет, что большая часть двадцатого века прошла на фоне противостояния двух ядерных держав. Две трети мира контролировалось США, а одна треть принадлежала советскому блоку. При этом государства западной Европы использовались американцами в качестве красочной витрины, призванной соблазнять своей неотразимостью страны Европы восточной. Для этой цели западной Европе предоставлялись долларовые кредиты под мизерные проценты (благо, печатный станок много есть не просит) и, самое главное, доступ товарам на американский рынок. Благосостояние послевоенной западной Европы росло, как на дрожжах. Львиная доля доходов приходила из-за рубежа, словно небесная манна. Но одним из условий этого щедрого спонсорства со стороны США являлась реализация концепции так называемого «среднего класса». То есть доходы должны были распределяться не среди коррумпированной элиты, а равномерно среди населения. Так США, в которых в определенной степени воплощалась та же самая концепция, могли гарантировать великолепие витрины благополучной и справедливой жизни. Основное внимание при построении образа социальной справедливости американцы уделяли близким к границам СССР странам: западной Европе, Турции, Южной Корее, Японии. Государствам Латинской Америки, Африки, Южной Азии везло гораздо меньше — им приходилось выступать рабочими лошадьми, обслуживающими этот пир.

Совершенно естественно, что в западной Европе стали появляться пассионарные люди, которые жаждали приумножать свои богатства. Но они натолкнулись на колоссальное сопротивление уже избалованного и обученного защищать свои права среднего класса. Силы левого политического толка приобрели больший вес. Власти стали все больше увеличивать коэффициенты прогрессивного налога. Желание граждан иметь высокие доходы при невысокой производительности труда привела к тому, что «уравниловка» ушла далеко за пределы распределения финансов. Теперь помимо равенства доходов население отстаивало и полное равенство во всех правах и возможностях для всех социальных групп. Неторопливые, привыкшие к благополучной жизни скандинавы из кожи вон лезли, чтобы сохранить статус кво. В отличие от них, американцы имеют большую производительность труда, более плотную конкуренцию и более тернистую капиталистическую историю. Поэтому в США «шведского социализма» было не так много. Хотя в ходе ближайшего падения уровня жизни населения, численность американских борцов за права, без сомнения, будет расти.

comments powered by HyperComments